Повышение энергоэффективности в России: применение устаревших технологий будет запрещено

Министерство энергетики кардинально перес траивает политику по повышению энергоэффективности экономики. Нельзя говорить о том, что акценты сделаны на репрессивных механизмах, но ситуация для основных участников этого процесса меняется, как для руководителейэнергопроизводителей и энергопотребителей, так и для руководителей субъектов Федерации. Как происходит этот процессс, рассказал заместитель министра энергетики Российской Федерации Антон Инюцын, координирующий деятельность ведомства по вопросам в облас­ти энергосбережения, повышения энергетической эффективности и модернизации ТЭК.

"В России много устаревших технологий–претендентов на запрет. Но это не значит, что уже завтра они будут запрещены к использованию в производстве. Мы понимаем, что радикальные методы по запрету исключены. Нельзя остановить 30 % экономики в одночасье, тем не менее нужно, чтобы у бизнеса сложилось четкое понимание необходимос­ти перехода на новые технологии".

Инюцын А.Ю., заместитель министра энергетики Российской Федерации

- Антон Юрьевич, с чем связана текущая деятельность Министерства энергетики в этой сфере?

- Мы занимаемся внедрением уже существующих доступных технологий, научных разработок, которые поз­воляют наиболее эффективно использовать наши энергетические ресурсы. На самом деле, реализация потенциала по повышению энергоэффективности экономики зависит как от производителей энергии, так и от потребителей. Основные ключевые отрасли — ЖКХ, транспорт, ТЭК, сельское хозяйство, бюджетный сектор, промышленность. И в каждом из этих направлений есть свой потенциал по энергосбережению и энергоэффективности. В целом мы можем его оценить, сравнив уровень энергоэффективности в России и в развитых странах. У нас энергоемкость почти в 1,2 раза выше, чем в Китае, в 1,8, чем в США и почти в 3 раза выше, чем в Германии. Есть к чему стремиться. Но до настоящего времени реализовывался инерционный сценарий, который не поз­волит сократить к 2020 году энергоемкость отечественного ВВП на 40 %. Мы уже не выполняем этот план. По итогам 2012 года снижение энергоемкости составило примерно 5,5 %. Если не активизировать государственную политику, то при существующих тенденциях к 2020 году снижение энергоемкости ВВП составит 22 %. Причины? Был кризис, но есть и субъективные факторы. Внутренние цены на энергоресурсы значительно ниже среднеевропейских. Кроме того, линейка инструментов, которая была определена законом № 261 и последующими за ним нормативно-правовыми актами, гос­программой, на наш взгляд, требует обновления и совершенствования.

 

- Не могли бы Вы определить, в каких направлениях движется Министерство при реформировании линейки инструментов?

- Нет смысла изобретать что-то уникальное. Есть мировая практика, которую необходимо адаптировать в соответствии с российской действительностью. 

Во всех странах мира применяется множество инструментов по различным направлениям, связанным с энергосбережением и повышением энергоэффективности. Проведем их небольшую классификацию, чтобы было понятно, о чем идет речь.

Первое, самое основное — это техническое регулирование, определение новых стандартов эксплуатации оборудования, технологических и технических устройств, стандартов строительства зданий, сооружений, норм энергопотребления. Очень популярным механизмом во многих странах стал запрет технологий, когда говорят, что в такой-то период необходимо использование тех или иных технологий и оборудования в производстве. Если хозяйствующий субъект проигнорировал требование, государство начинает применять штрафные санкции и принудительные меры по закрытию устаревших производств, где используется запрещенное оборудование.

Второе направление — это целевые соглашения с руководителями крупных промышленных потребителей по снижению энергоемкости их производств. В данном случае крупный субъект предпринимательства, потребитель, заключает с отраслевыми организациями (с различными ассоциациями или непосредственно с государственными органами, это зависит от страны), что к определенному году такое-то предприятие планирует снизить энергоемкость на определенную высоту. Определяются целевые показатели, расписывается план, в соответствии с которым хозяйствующие субъекты выстраивают свою инвестиционную политику и определяют программу модернизации мощностей и управления технологическими и бизнес-процессами. Этот опыт показал свою эффективность в Китае.

Третье направление — это прив­лечение ресурсоснабжающих предприятий к организации энергосберегающих мероприятий у потребителя. Такая практика характерна для США, стран Евросоюза. Мероприятия могут носить самый разнообразный характер: начиная от оптимизации энергопотребления на предприятиях и заканчивая установкой приборов учета в домах, создания умной системы энергопотребления. Например, в помещениях устанавливаются датчики движения, которые включают свет только в присутствии человека. Хотя стоит отметить, что приборы учета и энергосбережение — это разные вещи, которые многие путают. Сами по себе приборы учета ничего не экономят. Другое дело, что, когда они интегрированы в единую систему, то позволяют пос­троить систему управления по потреб­лению энергоресурсов. Если же вы просто поставили счетчики, то ни о каком энергосбережении говорить не приходится. Это просто картинка по объему расходования ресурсов.

Четвертое направление — это энергосервисная деятельность. Я говорю о совокупности механизмов по привлечению внебюджетных средств в модернизацию. Тем самым энергосервис — это только часть совокупности данных механизмов. И поэтому четвертое направление, о котором мы говорим, играет важную роль. Если сравнить соотношение бюджетных и внебюджетных средств во всех странах, можно увидеть колоссальный потенциал для развития этого направления в нашей стране. Как правило, в мировой практике 95 % средств, направляемых на модернизацию — это частные инвестиции. Мы пока очень далеки от этого показателя — у нас очень значительна доля государственного финансирования. В целом государство может создать механизмы стимулирования этого процесса, но без частных средств полноценно заниматься модернизацией невозможно.

И пятое направление — это реализация различных стимулирующих инструментов для предприятий и населения: «белые» и «зеленые» сертификаты, подтверждающие успехи компаний в использовании возобновляемых источников энергии или акции, которые направлены на приобретение энергосберегающего оборудования, технических устройств. К примеру, в США государство проводит различные акции, которые стимулируют людей приобретать энергосберегающую технику. Там достигли значительных успехов в вопросах стимулирования приобретения энергоэффективных автомобилей. Это направление развито и в Японии, где потребителю благодаря определенным бонусам и преференциям выгоднее приобретать энергоэффективную технику даже из более высокой ценовой категории. Все понимают, что бытовые приборы на самом деле дают очень серьезный вклад в энергопотребление, поэтому они придумывают различные скидки, купоны, для того чтобы побуждать людей к приобретению той или иной продукции.

 

 

- У нас действуют запретительные механизмы, например, тот же запрет на лампы мощнос­тью в 100 Вт.

- Речь идет о других механизмах, о механизмах стимулирования. Могу привести пример из американской практики: в целях стимулирования приобретения населением энергоэффективных ламп стали размещать на коробке купон стоимостью, скажем, в доллар, которым можно оплатить счет за потребленную электроэнергию. Просто? Да просто, но эффективно. Людей стимулирует такие акции. Например, когда я был в Германии на спортивном мероприятии, отметил для себя, что нигде не валяются пластиковые стаканы. Оказалось, при стоимости напитков в 5 евро за пластиковый стакан возвращали 1 евро. На самом деле, все прек­расно понимают, что пластиковый стакан столько не стоит, и именно поэтому это работает.

 

- Сейчас один из инструментов господдержки — это субсидии регионам. Часть из них идет на обучение, на ликбез в энергоэффективности. Что будет меняться в этом направлении?

- Есть средства на обучение лиц, ответственных за энергосбережение в бюджетной сфере. Так, в прош­лом году мы разыграли соответствующую кандидатуру. Действительно, у нас есть госпрограмма, субсидии, которые в 2012 году составили 5,5 млрд рублей, которые мы распределяем по регионам. Однако, на наш взгляд, образовательные учреждения не совсем правильно понимают свою задачу. В настоящее время мы работаем над образовательными  программами, в которых намерены более четко формулировать для исполнителей задачу и соответствующие техзадания. Должно быть меньше теории, больше практики. Сегодня обучение не зависит от аудитории. Всех обучают одинаково. Но у людей разные направления работ, и наша задача, чтобы они впоследствии максимально эффективно смогли применить полученные знания и информацию на своем рабочем месте. Нужны четкие программы под каждую целевую аудиторию. Очевидно же, что бюджетные учреждения, мэрии городов — это одно, дошкольные учреждения или школа — совсем другое, поликлиники, больницы, где есть своя специфика — это третье. И какие-то мероприятия по энергосбережению применимы в спортивном комплексе, а в больнице или школе они просто неприемлемы. То есть необходимо четко делить аудиторию, а это не сделано. При этом нередко можно встретить формальный подход — если в техзадании не написано, то выполнять не надо. Поэтому мы хотим все детализировать, чтобы не было подобных вещей. И, конечно же, будет больше практики, чтобы люди могли в действительности применить полученные знания. Мы будем вынуждены ужесточить свою политику по этому вопросу. Безусловно, у нас нет права ограничивать конкуренцию, но, тем не менее, сейчас формулируются такие условия, чтобы слабые подрядчики осознали, что это невыполнимая для них задача. Нам нужны сильные вузы, которые придут и обучат людей. В конечном счете, наша задача — эффективно использовать бюджетные средства.

 

- Запрет технологий — это в чем-то репрессивная мера. Существует ли уже черный список технологий-претендентов на запрет?

- В России очень много технологий–претендентов на запрет. Но это не значит, что уже завтра они будут запрещены к использованию в производстве. Нужен переходный период, иначе можно столкнуться с серьезной социальной проблемой.

Мы проанализировали потенциал энергосбережения по каждой отрасли. И если сравнивать энергоемкость самых проблемных отраслей в нашей стране с развитыми странами, то разница колоссальная. Приведу несколько простых примеров.

В нашей стране 80 % предприятий производят цемент мокрым способом. В Японии, например, таких предприятий уже нет, везде применяются сухие технологии, которые являются менее энергоемкими. Если мы введем запрет, то энергоемкость всей цементной отрасли, а, следовательно, и строительной, резко снизится. В цементной отрасли переход на сухой метод позволит сэкономить почти 3-4 млн тонны условного топлива. То есть 100 % переход на новые технологии позволит нам в этой отрасли получить рост энергоэффективности около 75 %. Подчеркну, что в Японии такие технологии запретили.

Рассмотрим производство стали в России по способу выплавки: 70 % плавильных производств — это конвертеры и мартены, а электросталь — всего 30 %. 7 % всего сталеплавильного оборудования — это морально устаревшие мартеновские печи с энергоемкостью в 2,5 раза выше, чем у конвертеров и в 7 раз выше, чем у электростали. Тем самым 70 % отечественного производства стали — это неэффективные с точки зрения энергопотребления предприятия. С одной стороны — это претенденты на запрет технологий, а с другой стороны — потенциал повышения энергоэффективности отрасли.

В целлюлозно-бумажной промышленности — та же самая ситуация. Есть технология отбелки, при внедрении которой получается 40 % экономии. И такие примеры можно найти в каждой отрасли.

Мы понимаем, что радикальные методы по запрету исключены. Нельзя остановить 30 % экономики в одночасье. Чтобы этот процесс был относительно безболезненным, должны быть определены сроки, и созданы механизмы поддержки бизнеса, нап­ример, в форме льготных кредитов. Но нужно, чтобы у бизнеса сложилось четкое понимание необходимости перехода на новые технологии.

 

 

- Могут ли в качестве отраслевых ассоциаций, с которыми будут заключены соглашения, выс­тупать саморегулируемые организации?

- Для России самой подходящей конструкцией было бы заключение таких соглашений с губернаторами, потому что губернаторы знают свои регионы, бизнес, который в них функционирует, где и что производится, строится, каков потенциал модернизации экономики возглавляемых ими субъектов. И именно им было бы ра­зумно заключать с представителями крупного регионального бизнеса соответствующие соглашения. Но необходимо предусмотреть стимулирующие механизмы и ответить на вопрос: что предприятия получат за своевременное выполнение планов по модернизации и снижению энергоемкости? Сейчас мы над этим работаем.

 

- Существуют соглашения Министерства с ОАО «РОСНАНО», ИЦ «Сколково» по привлечению их к работе над повышением энергоэффективности промышленности России. Как реализуется инновационная политика в этой сфере? 

- Мы работаем со всеми ведомственными институтами Министерства по активизации инновационной политики, с государственными компаниями по разработке и принятию ими собственных программ инновационного развития. В настоящее время проводится ряд совещаний с участием госкомпаний на эту тему, где рассматриваются их деятельность, текущие проекты, финансирование. Корпоративные программы достаточно объемные. К примеру, без учета инвестиционных и других программ в 2012 году электроэнергетики направили около 45 млрд рублей, а предприятия нефтегазового комплекса — 190 млрд рублей на мероприятия по энергосбережению и повышению энергоэффективности. Суммы достаточно внушительные. В этом году мы рассчитываем, что электроэнергетические компании увеличат почти до 50 млрд затрат на программу инновационного развития, а нефтегазовые — до 500 миллиардов, то есть почти в 2,5 раза.

Приведу несколько примеров инновационных проектов. Буду говорить не просто об интересных и доступных технологиях, а о прорывных.

Повышенное внимание уделяет этому вопросу специальный фонд при «Интер РАО». У них есть очень интересный проект по разработке наноструктурированных аморфных защитных покрытий для паровых и газотурбинных установок и технологии их нанесения. Их наносит робот, и они превосходят по своим характеристикам лучшие мировые аналоги. Благодаря данным покрытиям можно восстанавливать и продлевать срок службы турбинных лопаток, который подвержены значительному износу. Это решение серьезно повышает надежность турбинных установок, увеличивает межсервисный, межремонтный интервал, и его можно применять в других направлениях.

К сожалению, в России так и не состоялся проект по созданию энергоблоков на сверхкритических параметрах пара. Но, тем не менее, одна из компаний начала достаточно амбициозный проект. Здесь мы рассчитываем, что серьезную роль должен сыграть Минпромторг со своей отраслевой программой, мы же со своей стороны можем оказать только политическую поддержку. Они начали работать над технологией создания угольных энергоблоков на ультрасверхкритических параметрах пара (давление — 35 МПа, температура — более 700 °С, КПД — 53 %). Считаю, что их надо поддержать.

Важная задача ОАО «Транснефть» — это надежная, безопасная эксплуатация магистральных трубопроводов, которые имеют огромную протяженность, а часть из них находится под землей. Для них очень актуален вопрос диагностики. Создается высокоточная внутритрубная система электромагнитного сканирования, по результатам которого можно обнаружить внутренние дефекты труб, течи, то есть определить места, которые требуют ремонта. Более того, уже восемь таких приборов находится в промышленной эксплуатации. Еще 50 подобных устройств должны быть созданы до 2017 года.

ОАО «Транснефть» вкладывает в этот проект несколько миллиардов рублей. Наше мнение таково, что эту разработку можно было бы адаптировать, к примеру, для ЖКХ, то есть вывести проект на уровень массового применения в народном хозяйстве. Иными словами, существует проблема коммерциализации и вывода на массовый рынок корпоративных разработок. За границей это есть, у нас пока нет. Что-то сделать для внутреннего производственного цикла — это здорово, но это может быть востребовано в других отраслях и стать полезным для страны. Существуют подобные диагностические аппараты иностранного производства, но у них высокая стоимость, а у компаний ЖКХ никогда не будет таких средств, чтобы инвестировать в разработки подобного уровня.

Компания «РусГидро» активно занимается разработкой роботизированных аппаратов для ведения подводных строительных работ. Следует отметить, что им тоже нужны подобные диагностические приборы. Происходит дублирование НИОКР. Считаю, что это не совсем правильно.

Довольно хорошо по инновационной тематике работает НК «Роснефть», где, например, создается отдельный центр по шельфовым разработкам.

Что касается сотрудничества с ОАО «РОСНАНО», то несколько лет они работают по созданию современного производства поликремния. Есть сложности с этим проектом, в том числе макроэкономического характера, тем не менее Минэнерго его поддерживает. ОАО «РОСНАНО» неоднократно обосновывало перед нами рациональность данного проекта.

Мы привлекаем экспертов и специалистов ИЦ «Сколково» к разработке мероприятий в области государственной политики, например, к формированию региональных программ в области энергосбережения и повышения энергоэффективности. Они предлагают определенные идеи, которые направлены на более эффективное распределение субсидий, конкретные проекты. У нас организована работа по рабочим группам в нефтегазовой сфере на базе ИЦ «Сколково».

 

- Вернемся к вопросу о субсидиях. Как Вы оцениваете эффективность их расходования в регионах?

- Сегодня субсидии в регионах распыляются. Десятки, даже сотни проектов подводятся под федеральное финансирование. Это происходит бессистемно, даже в чем-то хаотически. Нет возможнос­ти даже оценить результат. В 2012 году мы направили в качестве субсидий сумму в размере 5,5 млрд, она потрачена на какие-то проекты, которые между собой совершенно не связаны. Как, например, может быть связан проект по апробированию жилого дома в одном городе и замена схемы теплоснабжения в другом? Они совершенно никак не связаны: ни финансово, ни идеологически, ни концептуально. И как оценить их результат?

Мы работаем над изменением этого подхода. Во-первых, субсидии должны расходоваться на определенные комплексные проекты. Во-вторых, в этих проектах обязательно должны присутствовать внебюджетные средства и софинансирование со стороны регионов.

Тем самым наша задача сводится к тому, чтобы относительно небольшие государственные средства превратились в финансовый рычаг для привлечения большего объема средств, то есть не просто расходоваться на приобретение какого-то оборудования, а идти либо на софинансирование масштабных проектов, либо на компенсацию процентных ставок при их кредитовании. Сегодня этот процесс не осуществляется.

Меняются сами принципы распределения финансирования. Совместно с регионами разрабатывается единая идеология реализации региональных программ по проектному принципу. Еще раз повторюсь: пока региональные программы представляют собой скопище мероприятий, без определенной идеологии и связи. Параллельно создаются механизмы по стимулированию бизнеса для участия в подобных проектах за счет все тех же субсидий.

 

- Еще раз о международном опыте. Когда и как он будет реализовываться в России?

- Некоторые механизмы из международной практики целесообразно вводить уже сейчас, по некоторым прорабатывается нормативно-правовая база. К таковым относятся нормы технического регулирования, целевые соглашения, привлечение ресурсоснабжающих организаций к сотрудничеству с потребителями. Что касается остальных механизмов, то в настоящее время проводятся исследования каждого, на наш взгляд, возможного инструмента, который может быть адаптирован в России. Мы не можем взять и автоматически перенести их на нашу почву. Надо очень аккуратно действовать в области тарифной политики. Необходимо изучить эти инструменты, проанализировать возможные последствия их применения. Нужен математический расчет. Эти исследования должны вылиться в конкретные предложения, законопроекты. Если не требуется законов, значит должны быть приняты соответствующие правительственные решения, то есть создана необходимая правовая среда. Поэтому нам нужно еще время, для того чтобы данные инструменты начали работать.

 

- На какой срок может затянуться эта работа?

- Думаю, мы уже закончим базовые исследования за лето этого года: создадим листинг инструментария, и до конца года у нас должны сформироваться какие-то конкретные предложения. В следующем году начнется их активное внедрение. Часть механизмов можно будет начать реализовывать быстро, часть может растянуться на годы.

 

Источник: журнал "Нанотехнологии Экология Производство"